рифмованные фички, форт «Весёлый»

[biofan]

Иногда я пишу фикло, иногда я его ещё и рифмую. Цикл текстов по форту.

1. Мартин Финнеган

Ты сказал: «Недостойных раздавит пускай вода», — а потом заключил пусть в роскошную, но могилу. Здесь любому из нас хватало таланта, силы — но любой обречён, кто посмеет прийти сюда. Ты хотел нам помочь, но время тянул и жилы.

Я дарю тебе гроб — он был высечен изо льда.

Ты сказал: «Это Мартин — талант у него от беса», — а потом отвернулся, как будто я был чужим. Я попал за границу выгод и интересов; вы, ублюдки, такие — любим, мол, дорожим, — но боитесь чужих способностей и прогресса.

Что ж теперь — не талантлив, если не одержим?..

Ты сказал: «Мотыльки, наслаждайтесь — вся слава вам», а потом отобрал её — стоило лишь поверить. Я открыл тебе душу, как открывают двери — ты легко и привычно прошёлся по головам.

Ты считаешь, что я раздавлен, убит, потерян?
Я назначу достойную цену твоим словам.

2. Гектор Родригес

Твоё искусство — обман, фальшивка, скупой паёк для голодных ртов.

Я здесь — и я признаю ошибки, привыкший к боли, на всё готов. Я мог бы стать, безусловно, лучшим — топлю амбиции в коньяке. Сначала думал, что ты научишь, я кем-то буду... Да только кем?

Я что, беспомощный — ждать финала? Банально, просто: всех нас убьют. И если славы кому-то мало, то ты устроишь ему дебют. Когда Фицпатрик томился в зале, я спасся бегством — труслив, но прав. Я всё запомнил, что мне сказали, отныне это — моя игра. Я всё запомнил: играй нечестно — и будет проще тебе спастись, ведь форт «Весёлый» — такое место: здесь пулю в лоб выдают за приз.

Твоё искусство пропахло кровью — и я отныне по шею в ней.

Меня тошнит от твоих условий — я мотыльком пригвождён к стене, и нет ни шансов, ни вариантов: бежать куда-то? Вокруг тюрьма. Ты забираешь себе таланты — затем, чтоб после свести с ума. Тебе, как мне, не известна жалость — но ты при этом хотя бы трезв. Искусство — всё, что в тебе осталось, и не спасут ни мораль, ни крест.

Убьёшь? Попробуй. Я здесь, за стойкой — всё жду, когда же предъявят счёт.

Устал, признаться... Не бар — помойка.
Красотка, где ты? Плесни ещё!

3. Силас Кобб

Расскажи, ты хотя бы немного гордился нами? Ты и правда считал, что таланты спасут Восторг?..

За твою похвалу я глотки бы рвал зубами, а попытки решить всё миром — скорее торг. Я привык торговаться — ты сам говорил, я ушлый и однажды бы вырос на зависть им всем дельцом. Я из кожи вон лез, с каждым днём становился лучше, — и в погоне за славой успел потерять лицо.

Кто поможет с пластинкой? Конечно, дружище Силас, если запись нужна, ты сразу бежишь ко мне. Та певичка, Калпеппер, должно быть, уже смирилась, что любой мотылёк исчезает в твоём огне, что лишь ты здесь решаешь, кто будет звездой Восторга, про кого все забудут быстрее, чем ты моргнёшь.

Ты нам всем улыбался, исправно за нитки дёргал, только вся твоя жизнь, маэстро — сплошная ложь.

Кто поможет тебе? Меняет судьба колоду. Засыпает город, открыла глаза война. Мы не шли за тобой в огонь — но нырнули в воду, океан размывает лица и имена, океан поглотил всё то, что тебя прельщало — ты считал, будто сможешь выжить в такой борьбе?..

Я убил бы тебя — только этого будет мало.
Ты однажды и сам попросишь меня: «Убей».

4. Кайл Фицпатрик

Мой любимый рояль — в сотнях мелких блестящих крошек. Мартин, Мартин, пожалуйста, хватит возни со льдом!..

Я хороший — для форта, увы, чересчур хороший, — и поэтому здесь удержаться могу с трудом. Я стараюсь, я бьюсь, моя музыка лучше прежней, иногда меня хвалит маэстро — чудесно, мол. Но пока он иначе глядит на других — с надеждой, и других — не меня — приглашает к себе за стол.

Я хороший, маэстро, смотрите, я правда, правда… Толку чуть — он лишь мельком посмотрит, махнёт рукой. Если кто-то иной ошибётся — всегда оправдан, ну а мне — до утра с неудачной сидеть строкой. Я завидую. Может, для форта я слишком слабый? Повезло — улыбайся и ешь, раз пока дают.

Я ошибся в одном: не так оценил масштабы. Слава — хитрая тварь — другой предпочла маршрут.

Мой любимый рояль станет вечным моим проклятьем. Я прикован к нему — благо, маска скрывает страх. И сегодня игра моя лучше, чем прежде — знать бы, как мне быть, если жизнь трепещет в чужих руках.

И по клавишам бегают втрое быстрее пальцы. Если всех превзойдёшь — останешься, значит, жив.

Меня звали Фицпатрик, мне было едва за двадцать. Я сидел за роялем, покуда не грянул взрыв.

5. Сандер Коэн

Первый был ледяной, прямой, что твоя струна — он смотрел на меня в упор и не пил вина, был угрюмый и мрачный и чаще всего молчал. Я не стал для него началом других начал, я не стал для него огнём — не хватило сил. Но он делал всё то, о чём я его просил.

Дисциплина — основа жизни? Какая чушь!
Лишь безумец коснётся во льду погребённых душ.

А второй был другим — переменчивым, как ветра. Всех вокруг замирать заставляла его игра, он дышал полной грудью, от каждого дня брал всё — для него я не смог стать тем, кто его спасёт. И когда он тонул в вине, я не смог помочь.

Он приходит ко мне, когда наступает ночь.

Третий был вундеркинд — иначе и не сказать. Он держался уверенно, не отводил глаза, я считал, что он тот, кто пойдёт со мной до конца. Я ни разу не видел под маской его лица, я бы снял её с кожей — узнать бы, что там внутри.

Он не знал, как всё просто: уходишь — тогда умри.

А четвёртый был младше всех и способней всех, я всегда защищал его, верил в его успех. Пусть от них он, признаться, не так далеко ушёл — он старался, как мог, и груз его был тяжёл, я поверил в него — и чем он мне отплатил?

Он увидел лишь свет и пламя в конце пути.

Я открыл для них мир, я дал мотылькам летать, дал им кров и покой, отца заменил и мать. Кто же знал, что их крылья исчезнут в моём огне?

Всё, что было моим — останется пусть при мне.